Единственное месторождение чароита на планете находится на стыке Иркутской области, Якутии и Забайкальского края. Единственное предприятие, добывающее и обрабатывающее минерал, расположено под Иркутском, в Смоленщине. Поделочный камень доставляют сюда в виде неотесанных глыб, но, пройдя через цеха «Байкалкварцсамоцветов», он приобретает самые неожиданные формы — становится изысканным ожерельем или оперением мифической птицы. Предприятие и само подобно птице Феникс: в 2001 оно было признано банкротом, но уже в 2003-м возродилось и сегодня экспортирует чароитовые изделия по всему миру. С какими еще породами работают недропользователи, сколько стоит самый дорогой экземпляр в музее самоцветов и как попасть на месторождение?
Три подземных кита
В селе Смоленщина, среди обычных деревенских домиков, есть один совершенно неприступный двор. Он обнесен высоким бетонным забором с тремя рядами колючей проволоки, на КПП дежурят несколько росгвардейцев, сверху крутят «головами» видеокамеры. Это не лишние предосторожности: сюда уже пытались сделать подкоп, проникнуть через забор и даже вынести ворота тараном на грузовике. Ради чего? Ответ буквально под ногами.
Во внутреннем дворе здания груды валунов. Дилетант решит, что это строительный мусор, но наметанный глаз геолога различит на срезах фиолетовый и зеленый оттенки — чароитовые и нефритовые проблески. Если опустить взгляд еще ниже, можно заметить, что дорожки выложены необычным бетоном с желтоватой крошкой — это включения офикальцита.
Эти три минерала — чароит, нефрит, офикальцит — те три кита, на которых сегодня держится империя «Байкалкварцсамоцвета». Предприятие выполняет полный цикл производства от извлечения природного камня до передачи художественного изделия в руки клиенту. Сегодня 80 % изделий создаются из чароита, но популярность к нему пришла не сразу.
— Чароит был открыт сравнительно недавно, в 1960 году, и многие не верили, что его будут покупать. А мы верили и на протяжении последних десяти лет активно раскручивали минерал. И вот весь мир заговорил о чароите, — рассказывает генеральный директор ОАО «Байкалкварцсамоцвет» Александр Камошин. — Сейчас мы единственные, кто добывает чароит. Мы не монополисты — мы те, кто поверил в этот камень.
Единственное на планете месторождение чароита (под названием Сиреневый Камень) расположено на севере нашей области, в долине реки Чары. Добираться до него по бездорожью приходится от 7 до 10 суток, а вывезти добытый минерал можно только в феврале–марте по зимнику. Второй карьер «Байкалкварцсамоцветов», где производится выемка нефрита, находится в Восточных Саянах, в двух сутках пути автокаравана от Иркутска. Чтобы представить себе, как выглядят эти месторождения, необязательно забираться в сибирскую глушь. Они воссозданы в музее самоцветов, открытом на территории предприятия в Смоленщине.
Минералы-миллионеры
— Здесь вы оказываетесь на высоте двух тысяч метров над уровнем моря. Пейзаж полностью воссоздан: сопки, снег, облака, речка и скалы-скалы-скалы. Внутри гор мы показали залегание жил нефрита, в карьере изобразили работу тяжелой техники, — представляет гордость музея Александр Камошин. — Здесь же воссоздано месторождение чароита. Когда мы вынимаем минерал, то сразу замеряем радиацию. Если есть превышение, отбраковываем и закапываем в могильники, если нет — обогащаем на месте. Разбуриваем, разламываем, распиливаем, производим определенные замеры, оцениваем цветовую гамму.
Чароит подразделяется на несколько сортов. Самый неприметный, строительный, используется в архитектурных целях. Поделочный уже ярче, с четкими включениями и остроконечными «звездочками» эгирина. А вот минерал экстра-класса встречается редко, его всего 2–4 % на месторождении. Иногда за год не добывают ни кусочка.
— Вот эта плита экстра-чароита — большая редкость. С 1985 года никому не попадались образцы такого размера, — демонстрирует самый дорогой экспонат хранительница музея «Байкалкварцсамоцветов» Ирина Булавинцева. — За эту плиту десять лет назад предлагали огромную сумму с шестью нулями. Сегодня он вообще не имеет цены.
Когда популярность чароита начала расти, его стали подделывать. За него выдают другие сиреневые камни либо берут строительный сорт и подкрашивают. Сегодня 80 % того, что продается на рынке в Листвянке, — это крашеный чароит, поэтому у него такой интенсивный и равномерный цвет. На самом деле минерал имеет волокнистую или «звездчатую» текстуру, а иногда и размашистую, как мазки художника.
— Из чароита не вырезают тонких работ, потому что в нем много разных включений, материал может лопнуть. Наша самая изящная работа — единственный в мире чароитовый чайник — получился только с 9–10 раза. Он выставлен здесь, в музее, — показывает редкий экземпляр Александр Камошин.
Нефрит не такой редкий, но изделия из него стоят дороже. Например, эксклюзивная напольная ваза из чароита оценивается в полмиллиона рублей, а нефритовый дракон размером с ладонь — в миллион. Дело в филигранной работе камнерезов. Мастера «Байкалкварцсамоцветов» могут показать в нефрите чешую змеи, оперение птиц, тонкие узоры листвы, шелковые складки и пуговки платья.
— В последние годы СССР уникальная советская школа камнерезов была почти утеряна, поэтому наша молодежь начинала учиться у приглашенных китайских мастеров, у еще оставшихся редких мастеров сибирской школы резьбы по камню или таких спецов-камнерезов России, как Наталья Бакут. В Китае нефрит считают царем камней, и секреты его обработки передают из поколения в поколение, — продолжает рассказ Александр Владимирович. — В России за годы перестройки почти уничтожили культуру камня. Сейчас мы возрождаем ее, и для этого открыли на предприятии торгово-выставочный комплекс с музеем и производством «за стеклом». Это нужно и для привлечения туристов, и для профориентации молодежи.
Как оживает камень
За панорамным стеклом гости производства могут увидеть магию каменной обработки: как шлифуется, полируется минерал, как резчики оживляют камень. Но мы смогли заглянуть и в закрытые цеха.
Неотесанные породы первым делом попадают на распиловку. Тонкая металлическая лента разрезает их на пластины, словно буханку хлеба на ломтики. Тросовая пила работает грубее, из-под нее выходят блоки с неровными краями. В следующем цехе пластины и блоки приобретают узнаваемые очертания — полуавтоматические станки с хирургической точностью вырезают из пластин нужные заготовки от массивных столешниц до массажеров для лица. Получившиеся детали отправляются на ручную и машинную полировку, а все обрезки — дальше в работу, в галтовочный цех.
— В эти барабаны кладутся остатки размером не более кулака. К ним загружается абразивный материал, и все это вращается трое суток. После этого изделия перегружаются в вибробарабаны. Здесь минералы полируются разными абразивами — и другими минералами, и даже скорлупой грецкого ореха. Этот цех, как и распилочный, работает 24 часа в сутки, — подчеркивает генеральный директор.
Дальше изделия проходят шлифовку, полировку и попадают в отдел технического контроля. Их сверяют с образцом по цвету, осматривают со всех сторон, просвечивают на предмет сколов и трещин. Если товар проходит контроль качества, то попадает на склад готовой продукции. На этих полках можно найти что угодно от ручки коробки передач на «Жигули» до напольной вазы высотой с ребенка. В углу громоздятся коробки с ровными чароитовыми шариками — заказ на экспорт: в Индонезию, Индию, страны Европы, Америку…
— В прошлом году доля экспорта у нас составляла 20 %, в этом году — 60 %, в следующем планируем выйти на 85 %. А на 2021 год мы заключили один из самых крупных контрактов за всю новейшую историю нашего предприятия, — говорит Александр Камошин. — К этому мы шли постепенно, начинали с небольших сделок, затем чароит попал в Тусон — главную выставку драгоценных камней и минералов. И после этого он стал знаменитым на весь мир. Не зря мы в него верили.
Яна Шутова
Фото Валентина Карпова
