В приемной кабинета Олега Викторовича на стене висит картина с вышитой надписью They walk into my life. They walk into my heart. I’m the vet («Они входят в мою жизнь. Они входят в мое сердце. Я ветеринар»— Прим. авт.). Из кабинета доносится: «Привет, солнце. Ну как он кушает? Хорошо?..» Через десять минут оттуда появляется мужчина с «солнцем» на руках — пушистым рыжим котом.
— Олег Викторович, вы помните тот момент, когда решили стать ветеринаром?
— Я же деревенский парень, хвосты коровам крутил с самого детства. В 7—8-м классах успел поработать свинарем, телятником, на птицефабрике. Поэтому вопроса, куда поступать, не стояло. Попробовал разное, в итоге окончил Омский государственный ветеринарный институт. Вернулся в Иркутск в 1994 году — с красным дипломом, но никому не нужный. Пришлось пойти не по специальности, устроился работать в 47-ю школу начальником экологического лагеря «Байкал». Хватило на полгода, потом открыл частную ветеринарную практику. А в ноябре 1995-го случайно пришел работать в цирк, где задержался на целых 12 лет.
— Но в Омске ведь не учили лечить тигров, слонов, обезьян?
— Конечно, ничего этого не было. Но зато советское образование давало комплексный подход. Учили не только врачевать, но и мыслить. Мы проходили хирургию, терапию, акушерство у мелких домашних животных, так что основа была крепкая, а дальше уже сам: по книгам, справочникам, источникам.
— С каким животным было сложнее всего?
— Со слонихой Радой из цирка Филатовых. Она была внушительная, а я — молодой и безалаберный. Думал: «Она же дрессированная, ее все в носик целуют, чего бояться». А когда начал внутрисуставные уколы ставить, она как завопила — я аж в стену влип.
— Чем вас обогатил цирковой опыт?
— Помимо работы с экзотическими животными — знакомством с удивительными людьми. Везде, где я работал (в Цирке Никулина, у Запашных, Филатовых, Денисенко, в цирке на воде, в иркутском), встречал настоящее цирковое братство и трепетное отношение к животным. Жестокости я там не видел, мне не в чем упрекнуть дрессировщиков. Для каждого из них животное — это не только хлеб, но и выстраданный, выкормленный, воспитанный с пеленок друг. Поэтому и отношение бережное. В те времена, когда люди-то мяса не видели, тигров и пантер у нас кормили свежайшей свининой и курицей, для каждого животного составляли разнообразный рацион, заботились о пожилых артистах: лошадям заваривали овсянку и натирали морковь.
— В частной практике экзотики тоже насмотрелись?
— Да, мне приносили ежей, змей, обезьян, игуан, шиншилл. Сейчас стало меньше такого, иркутяне наигрались.
— А у вас домашние животные есть?
— Конечно. Две кошки (Марфа и Таисия), две собаки — цвергшнауцер и шпиц. Я иногда смотрю на других ветеринаров и думаю: «Как у тебя, доктора, в доме ни собачки, ни кошечки?»
— Почему животные вас не боятся?
— Есть несколько простых правил. Во-первых, надо дать живот- ному возможность оглядеться, принюхаться. Как бы мы тут ни мыли и ни дезинфицировали, все равно питомцы оставляют «СМС»: один носом тыкнулся, другой пометил, третий слюну пустил. Во-вторых, не надо бояться. В момент страха мы выделяем аттрактанты, летучие вещества, животные это прекрасно улавливают. В-третьих, не делать резких движений, держать равно- мерный тембр голоса. Больно ты всегда успеешь сделать, а вот пообщаться, расположить к себе… Мне однажды приятельница сказала: «Никогда не обращал внимания, как ты с животными общаешься? Ты ведь над ними как облако».
Яна Шутова
Фото Валентина Карпова
