В маленькой самодельной книжке размером чуть больше спичечного коробка аккуратным бисерным почерком вписаны фамилии. Списки раненых, убитых, пропавших без вести… Перед каждым именем значатся число, месяц и год — 1942. Память об однополчанах сохранил иркутянин Николай Петрович Алексеев — отец актрисы Иркутского драматического театра им. Н.П. Охлопкова Эммы Алексеевой. Он вел записи, будучи командиром пулеметной роты 1-ого батальона 484-ого стрелкового полка 321-й сибирской дивизии. «Я посчитала своим долгом рассказать об этом», — говорит Эмма Николаевна. Она прочла записи отца в эфире городского “Подкаст”а.
«Но эшелон уже ушел»
«В боевых действиях участвовал в качестве командира пулеметной роты 1 батальона 484 стрелкового полка 321 дивизии. Дивизия входила в состав Сталинградского фронта, а после его разделения — Донского фронта. С июля по ноябрь 1942 года мы сражались на подступах к Сталинграду, бои были ожесточенными, сражались насмерть, отступать было нельзя, потери наши и противника были большие, враг был остановлен. 19 ноября участвовал в прорыве обороны и окружения немецких войск под Сталинградом, получил тяжелое ранение и после излечения был снят с воинского учета. Награжден орденом Красной Звезды, медалями «За оборону Сталинграда» и участника Великой Отечественной войны».
Так коротко описал свой путь старший лейтенант в отставке Николай Алексеев. О войне он, как и большинство ветеранов, вспоминал редко. Но свято хранил память о товарищах: переписывался с фронтовиками, помогал разыскивать потерявшихся. «Хотя папа командовал ротой, он был абсолютно гражданским человеком», — говорит его дочь Эмма Алексеева. И действительно, жизнь Николая Петровича полна парадоксов: не будучи коренным сибиряком, он твердо обосновался на иркутской земле; с детства мечтал стать агрономом, но хорошо проявил себя на военной службе; несмотря на ранение в ногу, отказался от инвалидности, чтобы работать экономистом…
Николай Петрович родился в Тверской области. После окончания курсов сельскохозяйственной академии в Москве приехал в Иркутск, женился. В начале войны он прошел обучение на курсах подготовки политсостава Забайкальского военного округа и в июле 1942 года в составе 321-й стрелковой дивизии отправился на фронт.
— В ту пору мы жили в Нижнеудинске, — рассказывает Эмма Николаевна. — Мама вспоминала, как в начале июня 1942 года в 4 часа утра в окно постучала женщина, работавшая на переезде. Она бросила в окно книгу (до сих пор у нас хранится) и сказала: «Твой просил передать». В книге лежало письмо: папа писал, что их везут на запад. Мама набросила сарафан на левую сторону и побежала на станцию, которая находилась в пяти километрах от нашего дома. Но эшелон уже ушел… Так они и не попрощались. Но потом папа писал письма с фронта, в которых были песни и стихи: «Жди меня», «Темная ночь». А в конце он приписывал: «Сбереги детей». Нас было трое — я и два брата.
Ранение в день рождения
«По железной дороге военные эшелоны продвигались со скоростью курьерского поезда. Наша мечта сбылась: мы стремились на защиту Родины, — писал позднее в воспоминаниях Николай Алексеев. — После выгрузки на железнодорожной станции Поворино батальон совершил двухдневный марш в сторону реки Дон. В районе большой излучины по возведенной переправе форсировали реку и продолжали марш в развернутом боевом порядке с целью сближения и задержания противника, рвавшегося к Сталинграду… Линии фронта не было — ее предстояло создать. Первые бои прошли успешно. Продвижение немецких войск удалось не только приостановить, но и заставить немцев на отдельных участках отступить».
Несмотря на тяжелое положение на фронте, Николай Алексеев записывал все потери личного состава в книжку. Уже в мирное время он напечатал воспоминания о тех событиях, упомянув о погибших, раненых и пропавших сослуживцах.
— Папе хотелось сохранить память о них, — говорит Эмма Николаевна.
«В боях 6 августа пулеметная рота потеряла командира отделения старшего сержанта Ощепкова, замполита Мамаева, красноармейцев — Четверик и Жаркой. Получили тяжелые ранения ефрейтор Борисенко, красноармейцы Золотухин, Димов…» — писал Николай Алексеев.
Бои у излучины Дона были важны. На войне ведь нет мелочей… Каждое сражение, каждый метр отвоеванной территории, каждый поверженный вражеский солдат — все это вклад в общую выстраданную Победу.
«Август 1942 года для нашей дивизии являлся напряженным. Противник превосходил нас по вооружению и численности», — писал позднее Николай Петрович Алексеев. Тогда ему с сослуживцами пришлось держать круговую оборону от немцев, взявших их в плотное кольцо, и отражать танковые удары. Сражения проходили с минимальными потерями с нашей стороны. В сентябре и октябре батальон Алексеева и вся дивизия держали оборону в излучине Дона. Николай Петрович писал потом, что в успешных действиях батальона большую роль играло умелое обеспечение питанием, боеприпасами, а также повседневная военно-политическая работа в войсках. Солдаты были в курсе происходящего на фронте по данным Информбюро, в подразделениях выпускались боевые листки, результаты прошедших боев подвергались тщательному анализу. В свободное время красноармейцам давали возможность написать письма домой.
19 ноября у Николая Алексеева был день рождения. И именно в этот день началось наступление на немецкие войска под Сталинградом. Во время очередной атаки Николай Петрович был ранен в ногу, а батальон овладел оборонительным рубежом немцев и продолжал наступление.
«Красивый дяденька на костылях»
После ранения он еще год скитался по госпиталям. Домой вернулся в 1943 году.
— Мне было 3 года, — вспоминает Эмма Николаевна. — Несмотря на такой возраст, я помню ту встречу. Передо мной стоял красивый дяденька на костылях — мой папа…
Спустя много лет Николай Алексеев встретился с комиссаром, который его, тяжелораненого, тащил на плащ-палатке три километра. «Николай Петрович! — воскликнул он. — Вы живы?! Я думал, вы не выживете, был уверен, что вас не спасти…»
— Но папа выжил, более того, ему даже сохранили ногу, — говорит Эмма Алексеева. — Однако всю жизнь он прихрамывал, периодически оперировался. Однажды даже пришлось брать из театрального реквизита ему костыли.
Эмма Николаевна всю жизнь посвятила Иркутскому драматическому театру имени Н. П. Охлопкова.
— Я с детства была артисткой: выступала в школе, ходила во Дворец пионеров, театральную студию, — рассказывает она. — Папа мой выбор одобрял, он сам хорошо пел. У нас была большая семья. В родительской квартире в праздники было много людей, за большим столом собирались друзья, родственники, коллеги. Все пели: раньше это было в порядке вещей, люди были ближе, с открытой душой. Сейчас этой традиции — петь за столом — уже нет. Папа радовался моим успехам, они с мамой часто ходили на спектакли.
Эхо войны
Отец Эммы Алексеевой после войны стал работать экономистом. После ранения он получил инвалидность, но чтобы выйти на службу, ее нужно было снять. Николай Петрович пошел на этот шаг. А после ухода на пенсию снова начал оформлять инвалидность, но ему отказывали из-за бюрократических проволочек — это продлилось пять лет.
— Каждый раз после отказа он складывал ответ в папку, садился и начинал писать заявление заново, — вспоминает Эмма Николаевна. — Последний раз председателем комиссии ВТЭК оказался доктор медицинских наук, профессор Евгений Михайлович Бурцев. Когда папа пришел к нему, тот спросил: «Где вы воевали?» Отец начал рассказывать про излучину Дона, Сталинград… Евгений Михайлович выслушал и тихо ответил: «Мой папа там погиб…»
Николай Петрович потом пересказывал домочадцам с волнением: «Судьба привела меня к этому человеку! Я ему все рассказал: как мы шли пешком по 60 километров в день, как отражали удары фашистов, как теряли товарищей, которых невозможно забыть».
— Папа часто незадолго до ухода из жизни, просыпаясь по утрам, говорил: «Опять был на фронте, опять наступали, опять шли в бой…», — вспоминает Эмма Алексеева.
Фото из архива Эммы Алексеевой
